В 2019 году в России 36 625 человек совершили самоубийство. Это как 6.5 первых чеченских, 2.5 афганских войн, в два раза больше, чем погибших в ДТП в год. Или как один мой районный центр Истра, как почти половина среднего района Москвы, как десятая часть Смоленска. В следующем году погибнет примерно столько же, и еще через год, и еще. Хорошие новости тоже есть: с начала века число самоубийств неуклонно падало. Но в последние годы уровень сохраняется. Не та стабильность, которую хотелось бы наблюдать.

Самоубийство принято осуждать, а тех, кто на него решились, еще сто лет назад хоронили за кладбищенской оградой. По церковным правилам самоубийц запрещено отпевать. В Исламе, Христианстве и Иудаизме самоубийство так или иначе считается тяжким грехом страшнее убийства. Тезис у них звучит похоже: совершая такой поступок, человек ставит себя выше Бога, ломает Его замысел, за что ему уготованы муки в аду. В восточных религиях, Буддизме и Индуизме, понятия греха нет, но есть карма — счетчик хороших и плохих дел, привязанный к душе. Цель человека — обнулить счёт плохих дел, чтобы достичь просветления. Самоубийство нарушает принцип непричинения вреда, поэтому совершать его бессмысленно — сделаешь себе хуже. Но надо сказать, что во всех религиях есть исключения. В авраамических религиях добровольно пойти на смерть за близких или за веру значит стать образцом подражания. В восточных религиях смерть не считается концом, поэтому есть разные ситуации, при которых можно добровольно покинуть этот мир без вреда для кармы, а окружающие будут даже поощрять такой поступок. Например, в Японии существовал принцип «честь в обмен на жизнь». Все знают о самураях и их харакири (сэппуку).

В развитых странах религия перестала определять жизни большинства людей, поэтому страх адских мучений, вина перед Богом их не особо беспокоит. Но нередко люди по-прежнему относятся к самоубийцам с пренебрежением. Кто-то скажет, что они слабаки и трусы, что выдумали себе сложности на ровном месте. В конце концов, они сами сделали такой выбор, что их жалеть, так ведь? Давайте посмотрим, что происходит в голове у среднего самоубийцы, чтобы понять, действительно ли они выбирают этот путь.

Сознание в тёмном туннеле

Начнем с базовой идеи: всякий живой организм живёт, чтобы размножиться, причем желательно побольше. Это правило справедливо для всех, включая нас, людей. Чтобы этому правилу следовать, нужно жить как можно дольше. За время эволюции мы смогли накопить множество механизмов, которые нам в этом помогают и наша психика — один из них. В норме, мы все хотим жить и боимся смерти. Каждый из нас знает, что неизбежно умрёт. Но мы не думаем об этом каждую минуту, потому что психика нас защищает от этой ужасной мысли. В момент опасности мы способны сделать то, что никогда бы не сделали в обычном состоянии: бегать так, как никогда раньше, поднимать тяжести, сравнимые с собственным весом, не чувствовать боли при тяжелых травмах и много чего ещё, лишь бы остаться в живых. На этом фоне кажется, что самоубийство противоречит базовой установке организма. Проблема в том, что в некоторых ситуациях самоубийство может быть расценено психикой именно как способ спастись.

Представьте девушку Алину. Ее растит мать-одиночка, которая вынуждена работать допоздна, чтобы свести концы с концами. Из-за того, что она покупает одежду для дочери с рук, в школе Алину обзывают нищей. Особенно этим увлечены три ее одноклассницы. Они регулярно пинают ее портфель, таскают за волосы и выбрасывают вещи из окна. Она не обращается к учителям, а они сами не хотят особо вмешиваться. Мать знает про проблемы Алины, но ей некогда этим заниматься. Будет просто хорошо, что она не сорвётся очередной раз на дочь из-за постоянного стресса. У Алины есть единственная подруга в школе, с которой она общается по настоящему тепло, доверяя ей свои мысли и чувства.

Но однажды после каникул подруга не приходит. Она вместе родители уехала в другой город. Соцсети продлили их общение, но постепенно оно сошло на нет. В один день те три девочки захотелось поднять настроение всему классу по-особому. Поймав момент на перемене, когда Алина будет в полном классе, две девочки схватили ее за руки, пока третья задрала ей юбку и спустила колготки. Поднялся дикий гогот. Алина в слезах убежала из класса. На следующий день она не пришла. Еще на следующий день классный руководитель сообщил, что Алина пропала, и попросил поделиться информацией о ее местоположении, если кому-то оно известно. Еще через пару дней ее тело нашли повешенным в местном лесу, а рядом лежала школьная тетрадь, где было написано «Ненавижу вас всех, будьте вы прокляты».

На этом банально-усредненном сценарии хорошо виден почти весь пазл самоубийства. Первая часть — почти тотально враждебная среда. Дома Алину ждет мать — в нормальных условиях один из двух самых значимых взрослых — с которой не то, что поговорить нельзя, а нужно сторониться, чтобы самой не досталось. Отца у нее нет, значит в самом лучше случае, она по этому поводу не переживает. Радоваться обычно тут нечему. В школе ее травят периодически, а учителя не вмешиваются по каким-то причинам. Бездействие последних заставляет думать, что просить у них помощи бесполезно. Почему она так могла решить? Может просто так решила, а может однажды всё-таки попросила помощи и не получила. А дальше она поверила, что если травят, значит есть за что. И вот она уже сама думает, что ее бедность, предлог травли, это какой-то значимый порок. Скорее всего, у Алины были попытки бороться с травлей, но они ничего не принесли, кроме большей потехи для травителей. Это вторая часть пазла — негативное самоощущение из-за того, что с тобой, якобы, что-то не так и это нельзя изменить. В истории прямо не упоминается третья часть — отсутствие веры в будущее. Человек верит, что его положение никогда не изменится и всегда будет таким или хуже. Для Алины окончание школы могло казаться либо слишком далеким, либо ничего не меняющим, ведь почему в условном университете должно быть по другому?

Подруга Алины здесь — фактор сдерживания. Это единственный человек, с которым ей было комфортно. Тёплое общение значительно снижает риск самоубийства. Даже лайк поста незнакомцем в интернете может стать поддержкой. Однако невиданный акт травли, помноженный на потерю опоры в виде подруги, причинил такие запредельные душевные страданий, что ее изможденная психика расценила смерть, как единственный способ перестать чувствовать боль и таким образом «спастись». Скорее всего, если бы ее подруга осталась в школе или одноклассницы подождали со своей «шуткой», то ничего подобного не случилось бы, как не случается в большинстве подобных случаев.

Нет людей, беспричинно совершающих самоубийство. Идущие на этот шаг люди либо безвылазно живут в негативе, либо имеют психическое заболевание, как депрессия или пограничное расстройство личности. Им кажется, что нет другого выхода потому что имели мало приятного опыта, либо они забыли про него. Им просто не на что опереться, либо восприятие реальности искажает болезнь. Никто в здравом уме не выберет самоубийство.

Жизни — деньги

Кто-то может спросить, разве есть смысл вообще бить тревогу из-за нескольких десятков тысяч людей? На фоне всего населения России, это не выглядит значимым числом. Стоит ли тратить силы на помощь этим людям? Давайте выключим гуманизм и посмотрим на эти смерти, как прагматичные экономисты, ищущие как сберечь деньги госбюджета.

Государство может явно оценить человека по налогам, которые он платит. Главных два: налог на доход и на добавленную стоимость. Первый налог человек платит с каждой своей зарплаты, а второй — каждый раз, когда что-то покупает. Давайте предположим, что все заработанные деньги человек рано или поздно потратит на покупки. Нам это позволит сказать, что с каждой своей зарплаты ровно треть, 33 процента, человек отдает государству. Давайте же считать.

За старт возьмем тот же 2019 год, когда погибло 36 тысяч человек. С 2020 года начнётся недочет налогов, потому что мертвые налоги не платят. Возьмем Росстатовскую среднюю номинальную зарплату в 51 тысячу и посчитаем сколько налогов бы заплатили эти люди за год. Получим почти семь миллиардов рублей. Вроде и немного, если сравнивать с триллионами общего бюджета страны. Давайте пойдем дальше. За весь 2020 год, скорее всего, погибнет еще столько же людей (притворимся, что Ковида не было), значит за 2021 год потери уже будут вдвое больше. Если такая тенденция будет сохраняться, то за 10 лет потерь накопится уже 380 миллиардов рублей. Уже треть бюджета Петербурга. И чем больше времени пройдет, тем больше будет эта упущенная выгода.

Теперь давайте оценим, сколько государство вкладывает в человека, пока тот превращается в налогоплательщика. Ориентироваться будем на зарплаты 2019-2020 годов. Ясные и понятные вложения идут через медицину, особенно в младенчестве, и образование, потому что государству важно, чтобы человек смог влиться в постиндустриальную экономику и не помер случайно в процессе. Вложения эти будем оценивать через время, которое потратили учителя и врачи на одного человека. С последними довольно туго, потому что приемы нечастые и короткие. Даже если учесть все заболевания, характерные для детей, то много не наберется. Возьмем с горочкой: пусть медицинский персонал на каждого человека с рождения и до выхода на работу тратит суммарно три рабочих месяца. Со средней зарплатой врача в 80 тысяч рублей вложения по медицине у нас получатся в 270 тысяч рублей.

С образованием проще — это регулярный процесс. Всего есть три стадии: детский сад, школа и университет или колледж. Затраты везде будем считать как плату работнику за время, проведенное с человеком, поделенное на количество человек в группе. В детском садике при зарплате воспитателя в 36 тысяч и 20 человек в группе, на одного человека будет потрачено 85 тысяч рублей, если человек будет ходить с трех до семи лет. Дальше школа. Зарплата учителя 63 тысячи, класс обычно состоит из 25 человек. За 11 лет за вычетом летних каникул накапает 250 тысяч рублей. Наконец, университет или колледж. Зарплата преподавателей 86 тысяч рублей, группы по 20 человек. Допустим, что наш человек учится шесть лет в университете. Значит на него потратится за вычетом каникул 260 тысяч рублей.

Теперь мы можем всё сложить. 865 тысяч рублей потратило государство на одного человека в деньгах 2020 года. Это как цена новой машины на то время. Такие вложения человек со средней зарплатой отобьёт налогами за 5 лет работы, а дальше будет приносить прибыль больше 35 лет, если будет жив и здоров. Если человек погибает от самоубийства, то никакую прибыль он уже не принесёт, а если погиб до того, как он начал работать, то вложенные в него деньги сгорают.

Итак, при вложении чуть меньше миллиона за 20 лет, государство получает актив, который 40 лет будет выплачивать дивидендами около 200 тысяч ежегодно. Крайне выгодное вложение. Конечно, это очень простой расчёт, который не учитывает других затрат, инфляции, не учитывается, что не все эти люди отработают до пенсии по разным причинам. С другой стороны, не учитывается, что погибшие не родят детей — новых налогоплательщиков. Не учитывается, что на такое количество людей мог бы найтись успешный предприниматель, который налогов платит как десятки средних работников.

Выходит, что игнорирование проблемы самоубийств — безрассудное расточительство. Если тратить на борьбу с самоубийствами столько, сколько государство теряет из-за него в год, то это буквально купило бы решение проблемы: на семь миллиардов можно нанять специалистов в полтора раза больше, чем ежегодное количество самоубийц.

Каждый человек — победитель в лотерее

Напоследок посмотрим на идею известного биолога Ричарда Докинза. В своей книге «Расплетая радугу» он пишет, что все мы, живущие люди, невероятные счастливчики, победители в лотерее рождения, потому что на каждого рожденного приходится огромное число тех, кто никогда не увидит этот мир. Эта мысль ошеломляет, когда начинаешь прикидывать цифры.

Чуть-чуть до вашего зачатия десятки миллионов сперматозоидов участвовали в гонке на выживание. Каждый стремился к яйцеклетке, пробираясь через очень враждебную среду. Среди этого полчища была и ваша часть. Из десятков миллионов до окрестности яйцеклетки добирается лишь сотни самых живучих и удачливых сперматозоидов, которые теперь должны «пробить» защиту яйцеклетки. Еще один этап отбора. Как только один сперматозоид это сделает, яйцеклетка покроется уже непробиваемым щитом и все остальные сперматозоиды просто погибнут. Если вы это читаете, то мои поздравления — победителем была ваша часть. Но десятки миллионов ваших потенциальных братьев и сестер проиграли и навсегда останутся в небытие. Каково это, победить в гонке, где участников было как половина населения России?

Можем сравнить вероятность вашего зачатия с другими событиями. В самом простом случае мы можем сказать, что такая вероятность — это один к количеству всех сперматозоидов. Пусть их будет самый минимум — десять миллионов. Это сопоставимо с вероятностью попасть в авиакатастрофу: по разным оценкам, это один к миллионам. Получить удар молнией в десять раз вероятнее: один к сотням тысяч. А вот погибнуть в ДТП уже один к сотням. Я сомневаюсь, что вы перестанете пользоваться автотранспортом, узнав про такую довольно высокую вероятность стать счастливчиком наоборот. Все мы любим говорить, что «такого со мной не случится». А теперь вдумайтесь: если вам кажется, что вы в аварию никогда не попадете, то что говорить про шансы вашего сперматозоида добежать первым до яйцеклетки? Они ведь меньше шанса попасть в ДТП в миллион раз.

Просто интересно, что будет в конце

Самоубийство — это не какая-то подростковая придурь, инфантильность, слабость или бесхарактерность. Это искаженная бесконечными страданием и болью психика, которая перестала замечать что-либо хорошее и замкнулась только на негативе. Говорить о выборе самоубийства в культуре, где оно строго порицается, абсурдно. Бороться за жизни этих людей можно. Достаточно следить, чтобы в вашем окружении все могли получить поддержку, ведь любой социальный контакт резко снижает вероятность самоубийства. Нужно строить доверительные отношения с людьми из групп риска, такие как подростки. Это позволит им безбоязненно делиться своими переживаниями и не замыкаться на одном ходе мыслей.

Важно рассказывать людям о проблеме и сделать так, чтобы помощь мог получить каждый. С одной стороны мы видели, что предотвращать самоубийства — буквально выгодный бизнес для государства. С другой стороны, есть множество некоммерческих кризисных линий помощи, которые нуждаются в финансировании своей работы. Достаточно грамотно распределять между ними бюджетные деньги и они сами всё сделают. Искусственный интеллект, который так активно внедряется в нашу жизнь, способен в разы увеличить эффективность работы таких организаций, нужны лишь инвестиции в разработку технологий.

И для себя самих важно помнить, что если очень тяжело, кажется будто выбора нет, смысл жизни потерян, а над головой сгустилась тьма, то стоит остановиться, оглядеться, не стесняться попросить помощи — поискать другой выход. Ведь если несказанно повезло обрести жизнь, стоит ли торопиться ее отдавать самому? Финал у всех нас и так один.